Где-то в Москве
Часть первая.
О’ни*.
(* - яп. демон, питающийся человеческой кровью)
(Ограничение по возрасту 14+)
Кукла, застыв в гротескной позе экстаза в столь же неподвижных объятиях изгибающегося от страсти Арлекина, взирала на мир за прочным стеклом витрины.
Что-то неуловимо изменилось и, вздрогнув всем телом, марионетка медленно закрыла и вновь открыла подрагивающие веки без ресниц. Ее рука порывистым, не по-человечески четким и разделенным движением прикоснулась к лицу Арлекина искаженным в гримасе вечного паяца. Кукла провела набранной из десятков сложнейших сегментов ладошкой по его щеке, шарнирной шее, по кружевам его воротника и уперлась в грудь украшенную огромным пестрым бантом. Резкое движение и Арлекин с глухим стуком падает на стеклянную полку витрины, так и оставшись лежать в неестественной позе страстного любовника.
Кукла порывисто, словно старый гидравлический робот, встала с кукольного ложа, нарочито растрепанного ради усиления театрального эффекта, и подошла к стеклу витрины отделяющего ее от внешнего мира. Марионетка прислонилась к стеклу ладошками и лбом и замерла в позе терпеливого ожидания…
А утром был страшный скандал, полный лысеющий мужчина с отдышкой хронического астматика, визгливым голоском верещал на своих домочадцев, смешно словно болванчик, потрясая головой и пухлыми ручками. Его искаженное от гнева лицо покрылось красными пятнами, на лоснящейся холеной лысине выступили капельки пота, полные алые губы, трясясь от злобы, плевались словами и пенящейся слюной.
Он все верещал и верещал, тыча толстой ладошкой, в сторону стоявшей прислонившись к витрине Кукле пока его супруга не схватила стоявший рядом стул и в дребезги разнесла витрину. Марионетка от удара отлетела в строну вместе с другими куклами, осколками стекла и кукольной мебелью…
Кукла неподвижно лежала ничком на полу, под креслом на резных ножках, с неестественно вывернутой назад головой и провожала поблескивающими глазками мелькающие перед ней ноги, вокруг нее валялись острые осколки стекла.
Внезапно прямо напротив нее на пол грузно опустился полный мужчина, сначала на колени, а потом на корточки и, припав к полу, заглянул под кресло. Он начал шарить рукой по полу но, схватившись за осколок стекла с криком и проклятиями, отдернул руку, оставив на гранях осколка несколько капель крови.
Кукла, повернув голову на подвижной шейке, уставилась на медленно стекавшую каплю крови, она приподнялась на корточки и протянула ручку, прикоснувшись к алой капле, кровь со слабым шипением полностью впиталась в кукольную ладошку. Кукла вздрогнула и затрепетала, изогнувшись, словно в экстазе, ее движения стали заметно более плавными и человечными, она схватила осколок обеими ручками и, прижав его к груди сладострастно трепеща, поглотила всю кровь без остатка...
Вернувшись, полный мужчина вновь опустился перед креслом и запустил под него уже заклеенную пластырем ладонь, он долго шарил рукой, засовывая ее все глубже под кресло но, внезапно завизжал, словно девица и, чертыхаясь, забился на полу, хватаясь за истекающую кровью ладонь, заливая пол и свою одежду алым…
Кукла словно хищный зверь припала к лужице крови, подрагивая всем телом, ее движения становились все более быстрыми и порывистыми…
Внезапно замерев, Кукла уставилась в дверной проем, куда раздраженная женщина увела визжащего супруга, марионетка протянула ладошку и, крепко обхватив бритвенно острый длинный осколок стекла, метнулась под кресло, словно напуганная крыса. В дверях, замерев от изумления и страха, стояла пятилетняя, пухлая девочка, прижимающая к себе непоседливого куклу-кибера обезьянку. Вздрогнув, девочка закричала и убежала куда-то в след родителям.
- Мама! Папа! Что я видела! Куколка кровь папину пила! Мама! Папа!
Марионетка нежилась и изгибалась на полу под креслом, словно течная кошка, содрогаясь всем телом, ее кукольные ручки и ножки порывисто изгибались, словно в судорогах экстаза. Ее лишенный дара речи ротик с полными вымазанными в крови губками бесшумно раскрывался в пантомиме немого сладострастного стона, оголяя ряды идеальных зубов, влажный язычок, раз за разом облизывал губки, порождая новые экстатические движения…
Кукла взяла больше чем могла, и лишняя кровь просто размазалась по ее выполненной в мельчайших физиологических деталях женской фигурке. Марионетка успокаивалась, судороги все реже сводили ее тельце и, наконец, она замерла блаженно раскинувшись.
Она внезапно напряглась и, повернувшись в сторону приближающихся людей, на четвереньках отползла к стене, все так же сжимая в ладошке заветный осколок.
Марионетка металась вдоль стены от угла до угла, перебегая на четвереньках между предметами мебели в комнате, за ней с криком бегали два мальчика семи и девяти лет, не осмеливаясь в прочем слишком к ней приближаться, в дверях истошно верещала пухлая девочка. Дети ограничивались тем, что кричали и бросали в мечущуюся по комнате куклу всем, что под руку попадется, у обоих на руках были кровоточащие порезы.
Очередной неумело брошенный снаряд в виде бесценного антикварного подсвечника, пробил решетку воздушного отопления, Кукла юркнула в шахту и поползла во тьму, наткнувшись на поворот, она замерла, затаившись, ее глазки поблескивали в темноте, из-за стены слышался глухой топот и крики…